Эликсир от Жербо

В конце сентября над Будапештом витал густой аромат переспевшего винограда. Центральный рынок благоухал медом, угорскими сливами, горячим картофельным хлебом и подкопченным шпигом. Из ресторанчиков на Баттьяни выплывал дурманящий запах паприки и пряного гуляша. От этого гастрономического изобилия кровь жизнерадостных венгров играла, как молодое токайское вино. Люди возбужденно гомонили в скверах, хохотали на улицах, а ярко-красные трамваи, весело подпрыгивая на поворотах, осыпали пешеходов серебряными трелями звонков.

Мы наслаждались чудесным бездельем, лакомились штруделями и ретешами, неспешно потягивали на уютных верандах изумительный кофе с черным ликером, настоянным на карпатских травах, от которого на языке оставался приятный, чуть горьковатый налет. Днем праздно шатались по Андраши, брали напрокат велосипеды и, лениво покручивая педали, колесили по острову Маргит; вечером шли в оперу, а после, разомлевшие от музыки, поднимались в номер отеля. В Венгрии нам снились разноцветные детские сны, как будто навеянные сказочным гномом по имени Оле Лукойе.

В столицу мадьярского края, обласканную Дунаем, мы с мужем стараемся съездить по осени. Тогда без декабрьских простуд и февральских депрессий нам удается дожить до анемичной якутской весны. Всю зиму мы подпитываемся от аккумулятора доброго венгерского солнышка.

Первого октября небо начало оплакивать наш отлет. Густые тучи над Будой с рассвета были сине-свинцовыми, и потому даже в полдень мы зажгли верхний свет и торшеры, чтобы в темноте не забыть что-нибудь из разбросанных по ковру подарков. Чемодан стонал, покряхтывал и не хотел закрываться, из пузатых сумок торчали горлышки бутылок и хвостики купленной на презенты салями. Утрамбовав баулы, мы сбегали в душ и устало плюхнулись на бархатные покрывала. До регистрации на рейс оставалось четыре часа.

– Жень, как классно, что существуют такси, приедем в аэропорт сухие и чистые, – я промурлыкала это уже в полудреме. – Давай прикорнем, портье позвонит, не проспим.

Но муж подскочил, словно его боднула кровать. Натягивая джинсы, он бросил мне свитер и плащ.
– Ловим машину и на всех парусах гоним в Пешт! Быстро, Алиска, тревога!

Оказалось, что мой супруг пообещал привезти обожаемой теще пирожные «Эстерхази» – знаменитый десерт, который умеют готовить как надо лишь в старинной кондитерской Эмиля Жербо. Купить вместо них какой-нибудь торт в ресторане отеля он, как я ни уговаривала, наотрез отказался. Волоча по лужам неподъемный багаж, мы почти бросились под колеса первого попавшегося фургона, перепуганный венгр домчал нас до Верешмарти – прямо к массивным дверям, за которыми посверкивали уставленные деликатесами витрины. Через двадцать минут два насквозь промокших туриста снова голосовали под ливнем, прикрывая нейлоновой курткой огромную коробку с маменькиным капризом.

За время полета мы не просохли. В аэропорту Якутска отпускников поджидал девятиградусный мороз. Автобус, кативший нас к дому, был раздолбанным, серым и крайне унылым. Серыми масками выглядели лица немногочисленных пассажиров. Напротив нас съежилась на кривобоком сиденье молодая женщина в тускло-сером пальто, она обнимала за плечи бледную малышку в куртке мышиного цвета. Серый и снулый мир уже раскрывал хищную пасть, готовясь втянуть в свое чрево маленьких человечков, утративших радость…

Сквозь покрытую инеем челку я наблюдала, как Женька ковыряет пальцем крышку влажной коробки, рвет и комкает податливый отсыревший картон. Через секунду крошечные пальчики девочки-мышки осторожно обняли лакомство, лежавшее на Жениной ладони. Ее бесцветные губки порозовели, дрогнули веки, под пергаментной кожей засветились голубые жилки.

Вторая пилюля счастья досталась мышкиной матери. Я выудила из короба следующий сладкий кирпичик и протянула через проход старичку, который тоскливо наблюдал за раздачей лекарства. Пирожных хватило на всех, последнее мы передали шоферу. Попутчики улыбались, смачно почавкивали и, подмигивая друг другу, стряхивали с шарфов мраморные крошки ванильной глазури. Зубастые челюсти вселенской тоски обиженно захлопнулись, по мутным окнам автобуса запрыгали радужные зайчики – посланники мадьярского солнца, наконец-то догнавшие нас.

Алиса Вереск