Как же мы ей завидовали! Марго Шиганова каждый день меняла образы и наряды: в понедельник она приходила в институт в легкомысленных кудряшках и крепдешиновом платьице бэби-долл, во вторник это была британская леди – льняной пиджак, юбка-карандаш, туфельки на венской шпильке, залакированная укладка. В среду мы лицезрели женщину-вамп, в четверг – милую учительницу в белоснежной блузе и брючках со стрелками. На заседаниях ученого совета кафедральные дамы втихаря зарисовывали фасоны Риткиных костюмов, рассматривали ее роскошную бижутерию или пытались понять, как скрутить такой же, как у нее, умопомрачительный узел на шейном платке.
А вот постичь, откуда у простой российской доцентихи столько сногсшибательных шмоток, мы не могли. О личной жизни наша коллега почти не рассказывала, правда, из ее отрывочных реплик было ясно, что Федор Палыч – по-видимому, муж, Митя – старший сын, Алешенька – младший. Весь преподавательский коллектив потешался над этой семейной карамазовщиной и восхищался тем, как трепетно Маргоша любит родных.
По пятницам, чтобы побаловать своих мужичков, она покупала дорогущую красную рыбу, которая воняла на весь методкабинет и тихонько подтаивала на подоконнике, ожидая, когда у Риты закончится последняя лекция. Себе на уик-энд Марго припасала полкило курабье или коробочку «Ассорти». Остальные ее домочадцы, вероятно, не жаловали сладости.
Сплетничая, мы моделировали интерьер шигановской квартиры, мысленно рисовали уютную гостиную, круглый стол красного дерева, за ним – интеллигентное карамазовское семейство; вольтеровские кресла в уставленном стеллажами кабинете; стильную кухню, где Ритка, надев кокетливый передник, жарит субботнего лосося. Иным их родовое гнездо быть не могло. В воображении мы с подругами создали жутко аристократичные апартаменты, к тому же время от времени прибавляли к этой декорации все новые детали.
Почему-то никому из наших, институтских, не пришлось побывать у Маргоши в гостях. Да и она деликатно уклонялась от общих сборищ – чаепитий на кафедре, корпоративных ужинов в ресторане, вылазок на природу после сессий. Без сомнения, рядом с супругом и сыновьями Рита чувствовала себя лучше, чем с нами. Умиротворенная, довольная жизнью, самодостаточная и благополучная женщина – такой представлялась всем нам Маргарита Викторовна Шиганова.
Увидеть изнанку ее счастья по воле случая довелось именно мне. Рита слегла то ли с ангиной, то ли с бронхитом, между тем в ее сумке осталась пачка зачеток, и это были документы моих подопечных студентов. Поднявшись в деканат, я набрала Маргошин номер.
– Рит, может, Дима, Алексей или Федор Павлович поедут мимо студгородка и забросят секретарю это добро? Зачетная неделя, сама понимаешь…
От ее ответа мне стало слегка не по себе.
– Знаешь ли, Алисочка, они у меня не совсем ходячие, – простуженно проскрипела Марго. – Передвигаются, но исключительно по квартире. Так что если ты заскочишь, да прихватишь белый батон для меня, пару пакетов молока и что-нибудь рыбное для семейки, буду безмерно благодарна.
Кроме заказанного набора, я купила апельсины, кексы и виноградный сок. Минут десять петляла по незнакомому району, затем нашла-таки нужный дом – обшарпанную пятиэтажку с грустно обвисшими балконами. Такой же затрапезной выглядела дерматиновая дверь. За ней никак не могли располагаться те самые кожаные диваны, персидские ковры и антикварные статуэтки, которыми мы с девчонками в своих фантазиях наполнили Риткино жилье.
Однако реальность оказалась и вовсе неожиданной. В единственной комнатке, узкой и унылой, стояла раскладушка, вдоль стен громоздились картонные ящики с книгами и всякими бытовыми мелочами, у окна – допотопный кухонный стол, возле него – деревянный табурет. На протянутых от угла к углу веревках плотно висели плечики с убойными Маргошиными одежками. У братьев Карамазовых – Митеньки и Алешеньки – как и у их родителя, Федор Палыча, была лоснящаяся шерсть, острые ушки и полосатые хвосты.
Всю зарплату Марго тратила на гардероб, цацки, косметику и книги, ей нравилось добровольное отшельничество в компании котов, ее не угнетал аскетизм, не пугала одинокая старость. Она не откладывала денег, отказывалась мыслить категориями «завтра», «скудная пенсия» и «всякое может случиться». Просто жила. Работала. Блистала. Интриговала окружающих своей загадочностью.
Кстати, Риткину тайну я не открыла никому в институте, но с тех пор, когда разговор заходил о закулисной стороне бытия Маргариты Шигановой, уже не стремилась найти недостающие фрагменты фантазийного паззла. Под бодрое щебетание сплетниц я размышляла о причудливом мире таких разных людей, о многообразии дорог и нашей безграничной внутренней свободе, которая и определяет выбор жизненного пути.
Алиса Вереск
Бомба, а не рассказ! Не ожидала такой концовки! Правда ведь бывает что мы совсем, совсем ничего о тех людях, что рядом с нами — не знаем. я теперь сижу и думаю — может и рядом со мной за кулисами прячутся такие судьбы. Сериал по рассказу можно снимать!
прочитал, подумал, еще раз прочитал. испытал примерно то же, что предыдущий оратор — стал приглядываться к людям, о которых мало знаю. каждый человек имеет свои странности. мне все люди интересны. а такие особенно
А бывает и наооборот. Ходит черт знает в чем, а дома — дорогущая мебель и соответствующий ремонт.
самое интересное при этом — что в голове?